Высокая стабильность власти и большая внешнеполитическая активность сделали Синдзо Абэ одним из самых узнаваемых и уважаемых политиков на международной арене. Заложенная его администрацией Индо-Тихоокеанская стратегия будет играть определяющую роль как одно из ключевых направлений внешней политики и внешнеэкономической деятельности Японии на годы вперёд, пишет Анна Киреева, доцент кафедры востоковедения, научный сотрудник Центра комплексного китаеведения и региональных проектов МГИМО МИД России.
28 августа 2020 года Синдзо Абэ, самый большой долгожитель на политическом Олимпе за всю послевоенную историю Японии, неожиданно объявил о своей отставке. 16 сентября был избран новый премьер-министр Ёсихидэ Суга, который занимал должность главы секретариата кабинета министров во время пребывания Абэ у власти.
За время длительного пребывания на посту премьер-министра Японии Абэ удалось сформулировать собственную внешнеполитическую стратегию. Администрации Абэ было характерно беспрецедентное сосредоточение власти в руках премьер-министра, его советников и администрации. Высокая стабильность власти и большая внешнеполитическая активность сделали Абэ одним из самых узнаваемых и уважаемых политиков на международной арене.
В самом начале своего первого срока Абэ произнёс речь «Япония вернулась» (Japan is back), которая должна была символизировать, что Япония остаётся влиятельным игроком на международной арене и никогда не будет страной второго эшелона. От предыдущих администраций Абэ унаследовал, прежде всего, беспрецедентное ухудшение отношений с Китаем из-за обострения территориального спора вокруг островов Сенкаку/Дяоюйдао в Восточно-Китайском море. Администрация Абэ заняла жёсткую позицию по этому вопросу и с 2013–2014 годов стала увязывать поведение Китая в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях и характеризовать его как направленное на изменение статус-кво силовым путём.
Впервые в истории Японии Абэ учредил Совет национальной безопасности для централизации принятия решений. Его администрация также приняла Стратегию национальной безопасности, обозначившую приоритеты в этой сфере. В качестве одного из них официально была заявлена стратегия «активного пацифизма», которая означала усиление вклада Японии в обеспечение мира и безопасности. И в стратегии, и в Голубых книгах по дипломатии обозначены две ключевые угрозы в сфере безопасности: усиление военного потенциала и направленная на изменение статус-кво силовым путём политика КНР и ракетно-ядерная программа КНДР. Важными изменениями стало принятие законодательства, изменяющего трактовку Конституции в части права на коллективную самооборону и увеличивающего возможности использования сил самообороны Японии. Они позволили Японии немного приблизиться к трансформации в «нормальную страну», но ключевые ограничения на использование вооружённой силы остались без изменения. Вместе с этим цель изменения Конституции и внесения в неё поправок о конституционности права Японии на наличие сил самообороны так и осталась вне досягаемости японского премьера. Во время премьерства Абэ происходило увеличение оборонного бюджета и обновление оборонной доктрины, а также приобретались новые виды вооружений.
В первые же годы Абэ нанёс визиты во все страны АСЕАН и в 2014 году выступил на форуме «Диалог Шангри-Ла», на котором предложил формирование морского порядка, основанного на международном праве. Посещение им святилища Ясукуни в 2013 году и в целом его приверженность правой ревизионистской идеологии привели к осложнениям в отношениях с Китаем и Республикой Кореей, а также вызвали некоторую озабоченность у администрации Барака Обамы в США. Тем не менее Абэ удалось наладить отношения с американской администрацией и зарекомендовать себя как последовательного сторонника американской политики на разворот или перебалансировку в АТР. Японская администрация также стала важным партнёром в трансрегиональном проекте продвигаемого Соединёнными Штатами Транстихоокеанского партнёрства. Япония подписала и ратифицировала соглашение в 2016 году.
Одной из своих задач Абэ видел попытку подвести черту под итогами Второй мировой войны и перевернуть соответствующую страницу истории, закрыв все спорные вопросы. Однако, несмотря на вложенный Абэ политический капитал, значительные усилия и фактическое смягчение японской позиции по спорным вопросам, японскому премьеру не удалось серьёзно продвинуться на пути заключения мирного договора и решения территориального вопроса с Россией, ключевой цели в отношениях с Москвой с точки зрения японской политики. Тем не менее результатами его российской политики после 2016 года можно назвать комплексное улучшение пострадавших из-за украинского кризиса отношений, активизацию обменов в сфере безопасности, появление большого количества новых инвестиционных проектов в большом количестве сфер экономики за пределами традиционных энергетики и автомобилестроения. Абэ удалось сформулировать стратегическую значимость поддержания диалога с Москвой и придать новую динамику российско-японским отношениям.
Помимо этого, заключённое в 2015 году соглашение с южнокорейской администрацией Пак Кын Хе, которое должно было решить самый болезненный в двухсторонних отношениях исторический вопрос так называемых «женщин для утешения», было фактически свёрнуто пришедшим на смену в Республике Корея президентом Мун Чжэ Ином. Более того, постановления Верховного суда Южной Кореи в октябре и ноябре 2018 года о необходимости выплаты индивидуальных компенсаций бывшим работникам, принудительно трудившимся на этих предприятиях в колониальный период, и дальнейшее рассмотрение возможности принудительного изъятия собственности японских компаний для осуществления этих выплат нанесли большой удар отношениям двух стран и привели к эрозии доверия по отношению к Южной Корее в Японии. Введённые японским правительством ограничительные экономические меры привели к ещё большему ухудшению отношений и бойкоту японских товаров. Видя такую неконструктивную с японской точки зрения политику Южной Кореи, Япония также всё менее желает идти на любые уступки. С большим трудом после целенаправленного давления США было сохранено подписанное в 2016 году трёхстороннее Соглашение об обмене разведывательной информацией (GSOMIA). В отношении КНДР Япония проводила последовательную политику максимального давления, ужесточения и сохранения санкционного режима из-за активного развития ракетно-ядерной программы в 2016–2017 годах и сохраняла наиболее пессимистичную позицию по поводу перспектив переговорного процесса в 2018–2019 годах. Помимо этого, ключевым вопросом в отношениях с КНДР из-за личного наследия японского премьера был вопрос похищенных Северной Кореей японских граждан. В целом Абэ так и не удалось нормализовать отношения с КНДР.
У администрации Абэ получилось нормализовать отношения с Китаем в 2017–2018 годах. Потепление в китайско-японских отношениях с японской стороны определяется заинтересованностью в сохранении стабильности, менеджменте конфликтного взаимодействия в Восточно-Китайском море, в расширении взаимовыгодного экономического сотрудничества, а также хеджированием рисков, связанных с экономической политикой американской администрации Дональда Трампа. Прагматичная нормализация диалога на высшем уровне и восстановление контактов с КНР являются одним из главных наследий последних лет пребывания Абэ у власти.
Пожалуй, главным наследием японского премьера можно назвать провозглашение в 2016 году на саммите Токийской международной конференции по африканскому развитию в Кении Индо-Тихоокеанской стратегии Японии и её дальнейшую концептуализацию. Стратегия стала выступать в качестве географической и идейной рамки, в которой развивается вся японская политика на этом обширном макро- и трансрегиональном пространстве. Она обладает как внешнеполитическими, так и внешнеэкономическими компонентами. Формирование открытого и свободного порядка на Индо-Тихоокеанском пространстве, расширение экономического сотрудничества и увеличение взаимосвязанности заявляются как ключевые цели политики на этом направлении. В отличие от американской стратегии, японская не является резко антагонистической по отношению к Китаю, однако и Япония не хотела бы видеть КНР доминирующей державой. За время нахождения у власти администрации Абэ удалось расширить сотрудничество с целым рядом государств, которые разделяют с Японией похожие интересы или по крайней мере их часть – Индией, Австралией, странами АСЕАН, в особенности вовлечёнными в конфликт в Южно-Китайском море, а также ЕС, в первую очередь Великобританией и Францией. Во многом благодаря усилиям японского премьера в 2017 году произошло восстановления Четырёхстороннего диалога Японии, США, Австралии и Индии (Quad). Помимо расширения сотрудничества в сфере политики и безопасности, Япония добилась перезаключения Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнёрстве в составе одиннадцати стран без участия США и Соглашения об экономическом партнёрстве с ЕС в 2018 году. Целенаправленная политика Японии в этой сфере показала её как одного из мировых лидеров в сфере либерализации торговли, инвестиций и других секторов экономики, что невозможно было бы представить ещё десять-пятнадцать лет назад.
В дополнение ко всему вышесказанному – Абэ приложил большие усилия для того, чтобы установить личный контакт с президентом США Дональдом Трампом и добиться от него подтверждения о нерушимости гарантий безопасности японо-американского альянса, несмотря на неоднократно высказываемые американским президентом сомнения в целесообразности альянсов. Под давлением США и угрозой введения тарифов на автомобили, главную статью японского экспорта, Япония была вынуждена вступить в переговоры с американской администрацией по вопросам торговли и доступа на рынки. В результате в сентябре 2019 года США и Япония заключили первое двухстороннее торговое соглашение, касающееся прежде всего сельскохозяйственной продукции, которое должно стать частью дальнейшей всеобъемлющей торговой сделки. В целом можно отметить, что политика Абэ способствовала сохранению стабильности альянса и двухсторонних отношений.
Политика Абэ привела к оформлению роли Японии как одного из ключевых и последовательных сторонников формирования Индо-Тихоокеанского региона, и в подобном стратегическом видении во многом отмечают заслугу именно самого японского премьера. В ситуации усиливающейся стратегической конфронтации между США и КНР японское правительство последовательно выражало приверженность принципам верховенства права, международного порядка, базирующегося на правилах, и либерального экономического порядка. Вместе с этим эскалация напряжённости в регионе ставит Японию в сложное положение. Ей приходится балансировать между своим союзником Америкой и соседним Китаем, экономическое сотрудничество с которым имеет большое значение. Помимо этого, торговая война также приводит к экономическим потерям, так как КНР и США являются крупнейшими торговыми партнёрами страны. В любом случае заложенная администрацией Абэ Индо-Тихоокеанская стратегия будет играть определяющую роль как одно из ключевых направлений внешней политики и внешнеэкономической деятельности Японии на годы вперёд. Ключевая дискуссия скорее происходит и будет идти вокруг мер, необходимых для её реализации, и степени их эффективности.
