Соединённые Штаты исходят из того, что они не только должны обладать способностью отразить нападение и нанести поражение агрессору, но и предотвратить намерение напасть на США. Отсюда и заявление Пентагона о праве на превентивный ядерный удар. Но преувеличивать опасность не стоит. Вполне очевидно, что в данном случае речь не идёт о действиях против Китая и тем более России, пишет Павел Золотарёв, заместитель директора Института США и Канады РАН.
США никогда не отрицали тенденции к формированию многополярного мира, но ставили задачу сохранения своего лидерства в многополярном мире. В четырёхлетнем Оборонном обзоре 1997 года США обозначили цель сохранять своё глобальное лидерство хотя бы до 2015 года, утверждая, что в противном случае миру грозит высокий уровень нестабильности.
В Стратегии национальной безопасности Дональда Трампа чётко обозначены два соперника или конкурента – Китай (на первом месте) и Россия. Но при этом подчёркивается, что из этого не следует неизбежность конфронтационного характера отношений. Китай и Россия отнесены к источникам вызовов для США, а не угроз. К угрозам отнесены КНДР, Иран с ядерными амбициями, международные террористические и преступные организации.
В заявлении Пентагона о праве США на превентивный ядерный удар речь идёт не о том, что у США множество противников, а о том, что существует множество источников возможных вызовов и угроз. В последних доктринальных документах, принятых администрацией Трампа, сделан совершенно правильный акцент на проблемы региональной нестабильности. Это закономерный процесс, присущий многополярному миру. Другое дело, что США преувеличивают роль России в возникновении региональных угроз.
Если посмотреть объективно на сложившуюся систему контроля вооружений, то станет очевидно, что она показала свою неэффективность после окончания холодной войны. В период холодной войны удалось остановить процесс распространения ядерного оружия, а после её окончания мы получили три новых государства с ядерным оружием.
На мой взгляд, причина сложившейся ситуации в том, что сегодняшняя система контроля «заточена» под двухсторонний российско-американский формат. В её основу заложена стратегическая стабильность на основе гарантированного взаимного уничтожения России и США. Это не может служить фундаментом для многостороннего режима контроля.
СНВ-3 основан на изменении правил подсчёта зарядов на авиационных носителях, а не на реальных сокращениях. СНВ-3 отразил обоюдное нежелание осуществлять реальное сокращение стратегических вооружений.
Судьба РСМД фактически свидетельствует об обоюдной потребности в ракетах подобного класса, необходимых для сдерживания на региональном уровне (как ядерного, так, возможно, и не ядерного сдерживания). Взаимные обвинения – это из серии политических танцев в процессе реализации намерений по удовлетворению возникшей потребности. Но танцы опасные.
Намерения о необходимости новой системы контроля обозначены, а для конкретных действий условий ещё нет. Решения в стиле Интернационала – до основания разрушить, а потом…
Ядерный обзор Трампа существенно акцентирован на региональном ядерном сдерживании. При этом ядерное сдерживание фигурирует для сдерживания широкого спектра неядерных угроз. Это входит в противоречие с продекларированными намерениями развития потенциала неядерного сдерживания.
Возможно, на практике будет развиваться потенциал средств неядерного сдерживания (в том числе ракет средней и малой дальности в неядерном оснащении). Но даже в этом случает США сохранят элемент ядерного сдерживания на региональном уровне.
Необходимо учитывать, что США исходят из того, что они не только должны обладать способностью отразить нападение и нанести поражение агрессору, но и предотвратить намерение напасть на США. Отсюда и заявление Пентагона о праве на превентивный ядерный удар.
Но преувеличивать опасность в данном случае не стоит. Вполне очевидно, что в данном случае речь не идёт о действиях против Китая и тем более России.