ЕС находится на распутье. Он может либо принять решение инвестировать больше средств в свой интеграционный процесс, либо придерживаться минималистского подхода к кризису. В то время как первый вариант может возродить его региональные, а на самом деле глобальные устремления, последний способен привести ЕС к самовозгоранию, в ходе которого антиевропейские силы внутри Евросоюза и за его пределами могут в итоге взять верх и привести к его постепенной дезинтеграции как проекта, пишет Раффаэле Маркетти, профессор международных отношений в Университете LUISS Guido Carli, Рим.
Из-за кризиса COVID-19 Евросоюз переживает непростой период. Налицо три взаимозависимых кризисных вектора: внутренние конфликты в отдельных странах, напряжённость в отношениях между государствами-членами и вмешательство внешних держав. Хотя конфликтная обстановка возникла не вчера, а после выборов в Европейский парламент 2014 года, нынешний кризис в области здравоохранения в сочетании с надвигающимися экономическими трудностями усиливает политические разногласия как внутри различных государств – членов ЕС, так и между ними. Кроме того, внешние державы также отнюдь не заинтересованы в усилении процесса интеграции в ЕС.
В течение многих десятилетий история европейской интеграции характеризовалась широко распространённым консенсусом в политических элитах стран-членов. Лидеры ЕС в целом чувствовали общую поддержку постепенной экономической интеграции на региональном уровне. Иногда такая поддержка была почти бесспорной, что привело к «квазиделегированию» полномочий по принятию решений технократическим элитам. Выражение «разрешительный консенсус» было придумано именно для того, чтобы описать ситуацию фактической передачи суверенитета наднациональным технократам.
Ситуация изменилась в связи с кризисом в еврозоне, который начался в 2009 году и продолжает воздействовать на некоторые страны Европы. Экономический спад спровоцировал кардинальные изменения во многих политических системах и оказал значительное влияние на европейские институты, начиная с Европарламента. На национальном уровне ряд правительств столкнулись с трудностями и вынуждены были отказаться от власти или вступить в союзы с оппозиционными партиями в рамках беспрецедентных трансидеологических больших коалиций. В то же время усилились давно существующие евроскептические партии и появились новые критические политические движения с чёткой программой, направленной против ЕС. В результате такого сдвига европейский ландшафт стал гораздо более плюралистичным, чем в прошлом. Европейские выборы 2014 и 2019 годов просто отражали рост плюрализма и числа внутренних конфликтов.
Если в период всепоглощающего разрешительного консенсуса европейское гражданское общество не особо внимательно изучало решения, принимавшиеся в Брюсселе, то в связи с экономическим кризисом и текущим кризисом в области здравоохранения уровень внимания к европейскому процессу принятия решений постоянно повышался. Позиции национальных лидеров по отношению к важным решениям ЕС всё чаще вызывают неприятие, европейские технократы подвергаются критике, а ЕС как таковой вызывает всё больше подозрений. Недоверие к нему со стороны значительных слоёв общества во многих странах продолжает расти. В основном это касается стран на юге Европы, на что указывают данные Евробарометра.
Чтобы зафиксировать политическую динамику, лежащую в основе нового европейского ландшафта, и получить хорошее представление о действующих политических силах, необходимо различать политические лагеря, которые выступают против макрополитики ЕС. Новая агрессивная политика против евроэнтузиастов будет проводиться под двумя разными углами: евроскептическим и еврокритическим.
В правой части политического спектра находятся основные евроскептические группировки, идеологически близкие к этническому национализму. Они присутствовали в европейском ландшафте в течение долгого времени и в прошлом были представлены в Европейском парламенте крошечными группами депутатов. Примерами таких группировок являются «Северная лига» в Италии, «Национальное объединение» во Франции, партия «Истинные финны» в Финляндии, Партия свободы в Австрии, Датская народная партия в Дании и партия «Фламандский интерес» в Бельгии.
В левой части политического спектра находятся еврокритические партии, связанные с принципом локальности в политике, укоренённым в специфических социальных традициях. Они также играли в прошлом незначительную роль, но теперь активно выступают против ЕС, особенно против его элит и их неолиберального курса. Примеры таких групп включают Коммунистическую партию Греции и пришедшую ей на смену партию СИРИЗА, часть бывшей Итальянской коммунистической партии и Французскую коммунистическую партию. Популярность этих двух категорий политических структур, евроскептиков и еврокритиков, усиливается в результате экономического кризиса.
Помимо вышеупомянутых групп, которые уже много лет присутствуют в европейском ландшафте, следует также учитывать ряд новых политических партий и общественных движений, которые появились или существенно выросли в ходе кризиса. Экономический спад принёс им ещё больше электоральных выгод, чем вышеупомянутым партиям. Эти группы, как правило, наиболее радикально настроены против ЕС, причём их популистская программа часто ассоциируется с явной антиевропейской позицией и призывами к более широкой демократии. Характерные примеры таких групп включают «Движение пяти звёзд» в Италии, испанских «Возмущённых», греческую «Золотую зарю» и «Альтернативу для Германии».
Основным следствием этого политического сдвига стал плюралистический состав Европейского парламента. С одной стороны, из-за разницы представлений депутатов о Европе парламенту оказалось труднее принимать согласованные решения. С другой стороны, присутствие такого количества противников истеблишмента, не говоря уже о противниках ЕС, заставило традиционных евроэнтузиастов (в основном представляющих Европейскую народную партию и социалистов), объединиться ещё более очевидным образом, чем раньше. Сперва кризис еврозоны, а потом и коронавирусный кризис оказались переломными моментами как для многих стран ЕС, так и на уровне Евросоюза в целом.
Помимо политических разногласий внутри стран-членов, существуют также существенные разногласия между ними. Разрыв между средиземноморскими странами, выступающими за коллективное участие в восстановлении посредством выпуска так называемых еврооблигаций, и северными странами, которые поддерживают более традиционные механизмы кредитования, основанные на индивидуальной ответственности государств – такие как ЕСМ (Европейский стабилизационный механизм). Хотя существуют разные макроэкономические позиции, ясно, что давление, которое на каждое из правительств оказывает внутренняя (часто антиевропейская) оппозиция, является важным фактором в этом уравнении.
Наконец, помимо межпартийных противоречий существует также третья ось кризиса, исходящая из-за пределов ЕС. Прежде всего, остаётся Brexit с его незавершёнными переговорами, служащий «плохим» примером, которому могут последовать и другие члены ЕС в случае ухудшения ситуации. Во-вторых, существует давление извне ЕС. США, Россия и Китай по разным причинам в равной степени заинтересованы в использовании слабых мест проекта ЕС и, возможно, даже в том, чтобы способствовать его раздроблению.
ЕС находится на распутье. Он может либо принять решение инвестировать больше средств в свой интеграционный процесс, либо придерживаться минималистского подхода к кризису. В то время как первый вариант может возродить его региональные, а на самом деле глобальные устремления, последний способен привести ЕС к самовозгоранию, в ходе которого антиевропейские силы внутри Евросоюза и за его пределами могут в итоге взять верх и привести к его постепенной дезинтеграции как проекта. Структурных стимулов и исторического опыта у Евросоюза достаточно, чтобы он мог сконцентрировать силы и возобновить интеграцию. Однако политика не всегда бывает рациональной и последовательной. На национальном уровне может возникнуть микродинамика, которая в состоянии подтолкнуть ЕС к минималистскому выбору, что может вызвать высокий уровень неудовлетворённости и недовольства. Это, в свою очередь, приведёт к опасному пути фрагментации.
Судьбу Евросоюза нельзя считать исключительно европейским делом, ибо перемены в ЕС окажут влияние на весь мир. Перезапуск ЕС чреват последствиями для всего мирового порядка. Мультилатерализм уже пребывает в кризисе из-за отступления США. Американское правительство решило прекратить финансовую поддержку ВОЗ, а до этого США вышли из многих других многосторонних форумов, таких как ЮНЕСКО, ЮНИДО, Киотский протокол и СВПД. Понятно, что многосторонняя система может рухнуть, если ЕС, подобно США, решит сконцентрироваться на внутренних трудностях. В таком случае Китай, Индия, Россия и другие крупные международные державы не смогут поддерживать глобальную систему управления в одиночку. При этом «худшем сценарии» международная система станет гораздо более анархичной и не сможет эффективно решать самые насущные глобальные проблемы – от пандемий до финансовой стабильности, от безопасности до экономического роста.
