Отзыв Францией своего посла из Италии – лишь очередная страница длинной главы непростых отношений между двумя странами. На протяжении всей истории Италия и Франция воспринимали друг друга как соперники. Причём соперничество между ними присутствует на всех уровнях – как на политическом, так и на гражданско-обывательском: типичный спор итальянца с французом – о том, на чьей территории находится вершина Монблана или чьи вина лучше.
Подробнее – в комментарии Елены Масловой, доцента МГИМО и старшего научного сотрудника Института Европы РАН.Франция отозвала своего посла в Италии для проведения консультаций. Нет, это не разрыв дипломатических отношений, однако налицо дипломатический кризис. Причиной отзыва главы французской дипмиссии в Риме стали резкие высказывания лидеров партий «Лига» Маттео Сальвини и «Движения пяти звёзд» Луиджи Ди Майо. Так, накануне Ди Майо обвинил французское правительство в проведении политики неоколониализма в Африке.
Однако данный эпизод – лишь очередная страница длинной главы непростых отношений между двумя странами. Более того, не будет преувеличением сказать, что на протяжении всей истории Италия и Франция воспринимали друг друга как соперники. Причём это соперничество присутствует на всех уровнях – как на политическом, так и на гражданско-обывательском: типичный спор итальянца с французом – о том, на чьей территории находится вершина Монблана или чьи вина лучше.
В политическом измерении – это соперничество в первую очередь в регионе Средиземноморья, который является внешнеполитическим приоритетом для обеих стран и где Италия заметно проигрывает в последние годы. Наиболее яркий пример – нынешняя ситуация в Ливии: Италия до последнего выступала против военных действий, а теперь интересы страны заметно страдают от нестабильности во всём регионе и в Ливии в частности.
Во-вторых, это борьба за общеевропейское лидерство. Один из экзистенциональных интересов Италии состоит в том, чтобы присоединиться к франко-германскому тандему и придать новую жизнь европейскому проекту. Кроме того, итальянское правительство выступает за то, чтобы с его интересами считались и другие страны Европы. Конечно, между Италией и Францией бывали и моменты согласия. Альчиде де Гаспери и Робер Шуман понимали друг друга – и не только потому, что говорили на одном языке – немецком, но и потому, что оба мечтали о единой Европе, свободной от распрей и войн.Позиция нынешних лидеров Италии – Сальвини и Ди Майо – это во многом «крик» enfant terrible. Это стремление показать, что Италия имеет свою – особую – позицию. Все предыдущие правительства отстаивали национальные интересы страны конвенционально. Ди Майо является новым лидером и не связан исторически с политическим истеблишментом страны. Сальвини не раз привлекал общественность своими резкими и порой бескомпромиссными высказываниями, а также эпатажным поведением (например, распитием «Гиннеса» в парламенте в момент провала референдума в Ирландии по Лиссабонскому договору). Порой его действия подводили Италию под кризисную черту.
Однако необходимо отметить, что сегодняшние противоречия (которые рискуют перерасти в противостояние) Франции и Италии – во многом отражение коллективной памяти и общей истории.
Достаточно вспомнить тот факт, что Наполеон был коронован королём Италии и итальянский народ в борьбе за свою независимость боролся с австро-французским влиянием. Сардинское королевство завоевало Ломбардию благодаря французской победе при Сольферино, а Королевство Италия завоевало Рим в результате поражения Франции при Седане.
Уже после обретения независимости Италией и создания единого государства, в 1881 году, Франция, объявив Тунис своим протекторатом, стала ущемлять права проживавших там итальянцев, представлявших в то время самую крупную и влиятельную общину в стране. В последующие годы французские карикатуристы изображали премьера Франческо Криспи в образе лакея, наводящего глянец на сапоги Бисмарка, и Криспи реагировал на это объявлением Франции таможенной войны.
Территориальные притязания и споры также не чужды двум странам – итальянские ирредентисты считают Ниццу и Корсику «неосвобождёнными землями».
В 1969 году, когда Муаммар Каддафи, придя к власти, выгнал из страны итальянцев, первые боевые самолёты новому режиму были поставлены Францией. Когда создавалась «Группа пяти», попытки Италии попасть в группу были неудачными – во многом из-за позиции Франции. Тогдашняя «пятёрка» превратилась в G-6 только благодаря посредничеству Соединённых Штатов.
В то время, когда Франция была демократическим республиканским государством, Италия оставалась консервативной монархией. В то время, когда Франция всё ещё переживала горькие воспоминания войны, проигранной Пруссии Бисмарка, Италия была союзницей Германии. Когда Италия воевала в Ливии в 1912 году, итальянское правительство опасалось, что Франция будет помогать ливийцам, и задерживало в Средиземном море французские корабли (что стало предметом рассмотрения в международном суде в Гааге).
События, которые разворачиваются в Италии сейчас, являются отголосками того, что и в ней самой на сегодняшний день отсутствует единый центр силы и общая согласованная позиция. Яркой иллюстрацией тому стала реакция итальянских политических лидеров на захват власти в Венесуэле Хуаном Гуайдо. Кто де-факто является лидером страны?
В одной из поговорок говорится, танго танцуют двое, а точнее – вдвоём. Необходимо быть сплочённой парой, иметь согласованную позицию, дополнять друг друга. Этого во многом не хватает как самой Италии, так и всей Европе.